Неблагоприятные для врачей решения по судебным делам высветили не только проблему ожесточённого отношения непрофессионального сообщества к врачебной ошибке, но и противостояние врачевателей человека и когорты патологоанатомов в различных олицетворениях, как клинических патоморфологов, так и судебно-медицинских экспертов. Два полюса одного дела, как Аллея Жизни Первого меда, на одном конце которой клиники, а на другом – морг. Но Аллея соединяет, а в реальности в некоторых учреждениях патологоанатом и врач - заклятые друзья, которые бы должны дышать в унисон.
При совместном труде на благо человека хирург и патологоанатом – друг, товарищ и брат, закрывающий прокурорскую амбразуру. Там, где хирурги не воспринимают патологоанатома как истину в последней клинической инстанции, что было бы очень справедливо, а всей своей практикой создают прецедент для соперничества, там и получают жёсткую и неприкрытую для судов-прокуроров посмертную правду о клиническом случае, ещё и приправленную обидой, порождающей чудовищ в патологоанатомическом экспертном заключении.
Беспристрастие же судебно-медицинских экспертов - миф из вузовского учебника, возможно, беспристрастие вообще нечеловеческая черта. Лояльность же возможна, но не к обезличенному объекту, в роли которого выставляют подозреваемого в совершении ошибки врача, а к вполне себе объективным и узнаваемым людям в прокурорской форме. И американские исследователи сумели доказать, что судебно-медицинский эксперт лоялен к оплачивающему его труды, а значит, никак невозможно считать его заключение для суда объективным и беспристрастным.
Психологи группы Дэниэля Мьюри из Университета Вирджинии, специализирующиеся на судебной психиатрии, пригласили 118 практикующих специалистов по судебной психиатрии и психологии принять участие в двухдневном симпозиуме по оценке риска преступлений на сексуальной почве. За это приглашение каждый участник обязывался дать четыре консультации государственному агентству по конкретному преступлению. Консультации оплачивались по 400 долларов за «штуку». К эксперту обращался представитель обвинения, намеренный открыть суду всю гнусность преступления, или адвокат защиты, желающий раскрыть глаза суда на несправедливость обвинения.
Испытуемые были уверены, что оценивают отдельные примеры из большого списка реальных дел, но на самом деле изучали дела одних и тех же четырех преступников. Материалы содержали показания жертв, свидетелей и обвиняемых, результаты предварительного следствия и данные психологических тестов обвиняемого и его выдуманное интервью. Анализ выявил следующее: если экспертизу заказывало обвинение, судмедэксперты чаще были уверены в склонности обвиняемого к рецидиву, и наоборот – если к эксперту обращалась сторона защиты, фигуранты тех же дел чаще признавались не склонными к повторному насилию. Объективностью и не пахло.
Система правосудия опирается на свидетельства экспертов, и большинство из них уверены, что выполняют свою работу объективно. Тогда как в жизни всегда есть место симпатиям-антипатиям, предвзятости и, бог ещё знает, чему человеческому. Поэтому грех не поддержать чаяний Национальной Медицинской Палаты, ратующей за создание минимально предвзятого экспертного сообщества, оценивающего большие и малые деяния докторов, обвиняемых во врачебной ошибке.
Комментариев нет:
Отправить комментарий